Суфизм: Введение в исламскую мистику

Для суфия, как и для каждого мусульманина, духовные центр и основа его жизни заключены в Коране, явленном Слове Бога.



Коран открывался Пророку Мухаммаду с 610 по 632 годы сначала в Мекке, а после в Медине, и был кодифицирован в своей нынешней форме третьим праведным халифом Усманом (644-654). Для мусульманина это – нетварное Слово Божье, существующее от вечности, ниспосланное во времена Мухаммада на ясном арабском языке, дабы завершить собой предшествующие священные книги – Тору, Псалтырь, Евангелие, и тем самым исправить их заблуждения и неверные толкования. Все 114 сур – глав Корана – упорядочены в соответствии со своим размером, начиная с самой длинной (за исключением первой суры Fatiha, «Открывающая Книгу»), и частями рецитируются в пяти ежедневных молитвах на арабском языке времен самого Пророка. Сура Fatiha употребляется нынешними мусульманами чаще, чем молитва «Отче наш» в христианстве, и служит началом всякого религиозного действия.



Пророк Мухаммад родился в 570 году в старом торговом городе Мекка. Однажды во время своего уединения в пещере горы Хира вблизи Мекки он был призван голосом Откровения, принадлежавшим Джабриилу, подателю божественных посланий всем пророкам. Он приказал ему: «Iqra’» – «декламируй» или «читай во имя Господа твоего!..» (Начало суры 96). В то же время жила одна вдова по имени Хадиджа, занимавшаяся караванной торговлей. Она и стала женой Мухаммада, своего молодого, достойного доверия помощника, и родила ему нескольких детей. Она помогла ему пережить первое потрясение, вызванное неожиданным Откровением, и поддерживала веру мужа в подлинность и божественное происхождение ангельского голоса. Хадиджа была опорой для Мухаммада в моменты, когда голос пропадал на долгое время и когда начинал звучать с новой силой. Смысл божественного Послания заключался в обязанностях любить ближнего, творить милостыню, а также верить в Единого и Единственного Бога, Создателя, Хранителя и Владыки Судного дня, того дня, на котором так сильно должно сосредоточиться все благочестие. Хадиджа умерла в 619 году. Три года спустя Мухаммад отправился вместе со своими верными сподвижниками в лежащий на Севере город Йасриб (в будущем названный madinat an-nabi, «город пророка», Медина), где он взял на себя как религиозные, так и политические функции и в течение следующих лет укреплял свою власть. В 630 году он с триумфом возвратился в родной город, а через два года почил в городе Медина.



Коран – центр ислама, «записанное Слово Божье», чей язык для всех верующих есть выражение удивительной красоты и потому невозможен для подражания: любой перевод может лишь приближаться к смыслу Священного Писания, а в молитве стихи Корана (ayat – «символ», «знак») должны звучать на арабском языке. Для суфия каждый стих, каждое слово Корана имеют глубочайшее значение, а история толкований Корана в разных направлениях ислама, и особенно в суфизме, отражает всевозможные религиозные позиции мусульман. Таким образом, важный аспект суфизма – это знание и ритуальное чтение Слова Божьего. Великие суфийские учителя часто делали поразительные выводы из священных слов или же создавали свои труды, созерцая коранические смыслы. Исследователь Пере П. Нуийа говорил о «коранизации памяти» в раннем суфизме: благодаря постоянным и глубоким медитациям над Кораном суфий все видел в той или иной степени через Священное Писание. Весь Коран был центром благочестивой жизни, и суфии находили особые значения в отдельных стихах, которые становились фундаментом для их мировоззрения и жизни – таково, например, требование постоянно поминать Бога (сура 33, 41), ведь «…поминанием Аллаха успокаиваются сердца» (сура 13, 28). Они знали, что все в мире есть символы, предустановленные Богом «по странам и в них самих» (сура 41, 53), созерцание которых ведет к Создателю. Они учили, что в начале мира Бог сотворил будущих людей из ребра первочеловека Адама и обязал к послушанию, и Он сказал им так: «Не я ли Господь Ваш?» (сура 7, 172). Суфии учили также, что не достижим Он для взоров (сура 6, 103), но вместе с тем ближе человеку, чем его сонная артерия (сура 50, 16), что Он – Обладатель прекраснейших имен (сура 59, 24), и что все было создано, чтобы Ему служить и Ему поклоняться (сура 51, 56).



Только Мухаммад, который, как говорят, не был знаком с письмом и чтением, ummi (сура 7, 157), был чистейшим сосудом для Слова Божьего. В суфизме он занимает особо высокое положение и почитается как изначальная цель творения. Коран учит, что Мухаммад завершает цепь живших и учивших перед ним ранее пророков. Он есть «печать пророков» (сура 33, 40), Бог и ангелы благословили его (сура 33, 56). Таким образом, благословения Пророку (в Коране названные salavat-i scharifa, а в Индии называемые durud) становились важной частью духовного воспитания. Во многих суфийских братствах такая формула или же другие изречения во славу Пророка – обязательная часть жизни, которую подвижник должен исполнять ежедневно и многократно, согласно предписаниям. Бесчисленные руководства по духовному воспитанию содержат прекраснейшие образцы почитания Пророка. Дабы почувствовать это, достаточно услышать в Марракеше рецитацию dala’il al-chairat, которую произносят на могиле великого суфия аль-Джазули (ум. 1495), – это собрание обращений Пророка и благословений, которые составляют центр религиозной практики суфиев тех мест.



Уже в раннее время фигура Мухаммада была окружена чудесными историями, хотя сам Пророк никогда не утверждал, что чудеса важны для веры: и чудом, и свидетельством для него являлся Коран. Тем не менее, животные и растения признают его за Пророка, и все прекрасное, согласно исламскому представлению, так или иначе связано с ним:



Сам ты прекрасен, и имя прекрасно твое,

О, Мухаммад!



– так воспевает его турецкий народный поэт Юнус Эмре (ум. около 1321). Сила благословения Пророка отражается и в том, что само имя «Мухаммад» в его различных произношениях (Мехмет, Мух, Михаммад и др.) должно было даваться каждому мусульманскому мальчику. Иногда это были другие имена Пророка: Ахмад, Мустафа, а иногда даже названия сур Корана: Taha (сура 20) и Yasin (сура 36). Его красота проявляется во всех вещах: не благоуханные ли розы взросли из капель пота, что падали на землю во время его небесного путешествия?



Небесное путешествие Пророка, m'radsch, описанное в суре 17, 1, для суфиев является прообразом их собственного стремления к непосредственной божественной близости. Исламская литература, и прежде всего персидско-турецкая суфийская поэзия, содержит красочные описания этого удивительного события, в котором суфий видит пример пути, ведущего к небесным чертогам.

С другой стороны, высказывания или сообщения о делах и поступках Пророка, hadith, были путеводной звездой для мусульманина, и суфии здесь не уступали своим ортодоксальным коллегам, даже если речь шла о наследовании от Пророка мельчайших подробностей ритуала:



Так пытался суфий Ибн Хафиф из Шираза (ум. в 982 в возрасте ста лет) совершить на основании hadith обязательную молитву на цыпочках. «Это очень сложно», – чистосердечно признался он. Но явился к нему во сне Пророк и сказал, что это дело – его личная потребность. Суфий не должен себя мучить этим…



Вместе с собраниями пророческих преданий есть еще так называемый hadith qudsi – божественные слова, не содержащиеся в Коране. Многие из них хвалят Пророка, как например laulak-hadith: «Не будь тебя, то и не создал бы Я небеса», – так должен был бы сказать Бог. Несколько позже, примерно в XII столетии, эта идея звучит в божественных словах, которые любили суфии восточной части исламского мира: ana ahmad bila mim (Имя мое – Ахмад [=Мухаммад], без буквы «м»), то есть ahad – «Один». Так Мухаммад со временем становится insan kamil, «совершенным человеком», первым, кого сотворил Господь, свет Его и Пророк Его, в некоторой мере он есть точка, где совпадают извечный Бог и тварь. Хотя Мухаммад и занимает такое высокое место в мистике, однако идеи воплощения Бога в исламе были строжайшим образом отвергнуты. Высшая степень, которая может быть достигнута человеком, есть степень «раба Божьего»: в моменты двух своих наивысших переживаний Пророк назван в Коране 'abduhu, «рабом Его» (в начале суры 17, 1: «Хвала Тому, кто перенес ночью Своего раба…» и в суре 53, 10: «и открыл Своему рабу то, что открыл»). Тем самым указывается место человека, который должен быть, подобно Пророку, совершенным слугой Бога. И здесь лежат основы суфизма: в признании абсолютной власти Бога, познаваемого только через символы, в полном доверии к кораническому Откровению и в почитании Пророка Мухаммада.



Но как и почему подобные направления смогли развиться в Исламе? После смерти Пророка Мухаммада в 632 году и во время его первых последователей исламская империя расширялась поразительными темпами: были завоеваны Растущий Полумесяц (1), Иран и Северная Африка, в 711 году мусульманские войска переправились через Гибралтарский пролив (dschebel tarik) «гора Тарика», названная так в честь юного полководца Тарика). В том же году они достигли Синда – современного Южного Пакистана – и перешли через Окс, Амударью, в Центральную Азию. Всем этим перифериям суждено было стать важными центрами исламской культуры.



К этому времени уже развились небольшие общины подвижников, которые враждебно относились к секуляризации, набирающей в империи силу. В каком-то смысле это были прото-суфии, которые находились преимущественно в Ираке, где практиковал и проповедовал аскетическое благочестие великий учитель Хасан аль-Басри (ум. 728). Близкие к нему аскеты отказывались от всего светского и сосредотачивались на чтении и глубинном постижении Корана; практиковались ночные бдения и молитвы (хотя ночная молитва и упоминается в Коране, она не была включена в канон пяти ежедневных молитв; сейчас, как и ранее, она ценится у суфиев в качестве особенно достойной). Они размышляли об участях, уготованных на Суде, и оплакивали свои грехи в постоянном страхе перед Судным днем, на котором даже о малейшем проступке должно предоставить отчет. Страх Господний лежал в центре жизни. Ранние аскеты имели контакты с христианскими отшельниками в Ираке и Сирии, и существовал определенный обмен между этими двумя группами, которые в равной степени знали о бренности и бесполезности всех земных радостей и стремились лишь только к Богу.



Интересна в этой связи роль, которую играл в ранней аскетике Иисус. Он, как сообщает Коран, рожден от Девы Марии (сура 19) и есть последний пророк перед Мухаммадом, в некотором смысле готовящий путь для его прихода. Он становится прообразом божественной любви и милосердия, и в суфизме почитается как великий «Врачеватель сердец».



В достаточно мрачную аскетическую форму благочестия привносится другой тон благодаря женщине. По крайней мере, об этом говорит предание: Рабийа из Басры (ум. 801), отрешенная от мира женщина, выражала свою любовь к Богу в маленьких и незамысловатых стихах. Есть известная история о том, что однажды она шла по улице Басры с факелом в одной руке и ведром воды в другой. Ее спросили о смысле совершаемого ею, и она ответила так: «Хочу я воду в геенну огненную вылить и в рай огонь принесть, дабы и эти две завесы были сняты, ибо никто не поклоняется Богу из-за страха перед Адом или надежды на Рай, но только из-за Его извечной Красоты». Позже эта история была принесена в Европу королем Людовиком Святым и вновь появилась в сочинениях французского пиетиста Камю (1644). Она также звучит в некоторых современных коротких рассказах, как например, у Макса Мелла в «Прекрасных руках».



И это именно та любовь к Богу, которую проповедовала Рабийа и которая становится центром суфизма в последующие десятилетия и столетия.